Услышь свое сердце - Страница 26

Пусть обижается, сколько ему угодно! Но он, однако, не обиделся, но вкрадчиво ответил:

— Показываете коготки, Хэлен? Неужели это ревность?

7

Ревность! Это замечание сильно уязвило девушку и преследовало ее весь следующий день: в самые неподходящие минуты, когда казалось, что ее ум был целиком поглощен работой, она вдруг вспоминала эти слова и краснела до слез.

Ревность? Она не желала бы оказаться на месте Стефани Райт, даже если бы ей за это дали мешок золота. Вчерашнее сочувствие к Стефани улетучилось. Хэлен заставила себя выйти к завтраку, помня, что Виктор обещал отвезти ее в Лоуэлл.

К своей досаде, она проспала — это не было удивительно, если принять во внимание, с каким трудом ей вчера удалось успокоиться и дать отдых уставшему телу. Второпях она не успела причесать и уложить волосы в гладкий узел и только прихватила их с двух сторон заколками, чтобы не лезли в глаза. В остальном девушка выглядела вполне респектабельно — белая строгая блузка, серая юбка и туфли на низком каблуке. Убедившись, что ее внешность ничем не выдает внутреннего смятения, Хэлен спустилась вниз и увидела пару, завтракавшую на открытом воздухе на площадке перед бассейном. Уэстон, одетый в черные джинсы и простую серую тенниску, пододвинул ей стул и настоял, чтобы она, кроме стакана свежего апельсинового сока, съела что-нибудь более существенное.

Неохотно жуя поджаренный хлеб, Хэлен вспомнила о своем вчерашнем решении и попыталась заговорить со Стефани в непринужденном дружеском тоне. Однако она только удивленно приподняла брови в ответ на слова Хэлен, как если бы вдруг заговорил неодушевленный предмет, и снова повернулась к Виктору. Разговаривая с Уэстоном, она то и дело касалась его рукой, словно желая напомнить о своем присутствии.

Но об этом она могла бы и не беспокоиться, язвительно подумала Хэлен. Трудно не заметить фигуру размером с диван, к тому же задрапированную в просвечивающую ткань. Глядя, как ее длинные алые ногти касаются покрытой оливковым загаром мускулистой руки Виктора, Хэлен почувствовала, как ее начинает тошнить, и была рада, когда Уэстон наконец поднялся из-за стола и обратился к ней вполне дружеским тоном:

— Пора ехать, Хэлен. Вы готовы?

Если он и заметил намеренную грубость Стефани, то ничем не показал этого или просто не придал ей значения. А может, его даже позабавило то, как его невеста поставила на место эту бухгалтершу. Хэлен надменно вскинула голову, когда услышала, как Стефани произнесла жеманным, подражающим говору маленькой девочки голоском, смехотворным у такой крупной леди:

— Не понимаю, почему ты сам должен везти ее? Это может прекрасно сделать твой немой. Но если так уж надо, дорогой, быстрее возвращайся назад. Я придумала, чем мы сегодня займемся, — это будет сюрприз для тебя.

Стерва! — промелькнуло в голове Хэлен. Она демонстративно отвернулась от Стефани и сказала, обращаясь к Виктору:

— Поехали же, наконец. Терпеть не могу терять время.

Она бросила на Виктора презрительный взгляд, который должен был дать ему понять, что не намерена выполнять роль коврика, о который вытирают ноги.

Девушка ожидала, что вслед за этим должна последовать лекция о недостатке у нее уважения к благодетелям. Но, к ее удивлению, Виктор сегодня был само благодушие, хотя улыбка, игравшая на его капризных и чувственных губах, и показалась девушке довольно подозрительной.

Чувственных! И какие только мысли лезут ей в голову! Он ни разу не целовал ее и вряд ли когда-нибудь поцелует. И, конечно, ей этого совсем не хочется, твердо сказала себе Хэлен. Но она уже знала, что это неправда, и презирала себя.

До недавних пор девушка полностью владела своими чувствами. И случайное увлечение, и глубокая привязанность к одному человеку казались ей одинаковой глупостью. Она хорошо знала, что от любви всего один шаг до предательства и утраты. И всю энергию своей неутоленной страсти вкладывала в работу. И так будет всегда, уверяла себя Хэлен, не отводя глаз от шоссе, обрамленного густыми оливковыми рощами.

Несмотря на черствый характер сидящего рядом человека и невероятное высокомерие, его присутствие пробуждало дремлющие в душе Хэлен инстинкты. Приходилось признать этот неприятный факт. Оставалось только надеяться, что низменные желания в конце концов подчинятся рассудку. Когда она вернется в Лондон, то снова погрузится в работу, и никогда больше не встретится с ним; все ее нынешние пугающие, ненужные переживания уйдут в прошлое, и через пару недель она посмеется над собой. А через пару месяцев Хэлен окончательно позабудет, что значит испытывать такое сильное влечение к мужчине, что дрожь охватывает все тело…

Она старалась держаться непринужденно и издавала подобающие восклицания, когда Виктор показывал ей скалистые вершины за суровой высокогорной равниной, где могли расти только разлапистые пробковые дубы; ниже тянулась полоска возделанной земли, где местные жители выращивали оливковые и миндальные деревья.

В другое время Хэлен поглотило бы подобное зрелище — она постаралась бы впитать в себя экзотическую картину; запечатлеть в памяти морщинистый, выжженный солнцем ландшафт, стада коз на горных склонах, разбросанные здесь и там белые домики фермеров. Но сейчас она желала только, чтобы поездка побыстрее окончилась, и надеялась, что Виктор не заметит в ней никаких других эмоций, кроме вежливого интереса.

Хэлен облегченно вздохнула, когда они наконец въехали на стоянку автомобилей рядом с фабрикой на самой окраине Лоуэлла. Несмотря на то что стояло самое настоящее пекло, Хэлен знобило. Она на миг закрыла глаза, презирая себя за слабость, за неумение справиться с собой. В его присутствии она чувствовала себя бессильной глупышкой. Это было невыносимо!